Эволюция методов государственного регулирования экономики США

Материалы студентам и ученикам / Особенности современной американской экономики / Эволюция методов государственного регулирования экономики США

Взгляд в прошлое: бум 20-х годов

Последние три десятилетия явились для США периодом значительных изменений в национальном, хозяйственном механизме. Использование традиционных методов государственного антициклического, антиинфляционного регулирования  экономики  и попытки достижения полной занятости оказались неэффективными в современных условиях. Иными словами, политика, ориентированная на стимулирование экономического роста с помощью воздействия на совокупный спрос, соответствующая кейнсианской концепции, оказалась несостоятельной в 70-80-е годы.

Позволим себе вспомнить основные  постулаты  этой  теории, а также условия, когда такая политика приносила успех, а,  следовательно, эволюцию взглядов на роль государства в экономике в различные периоды истории США. В этой связи необходимо вспомнить  1929  год,  а  также  период подъема до того,  в 20-е гг.

Это были в самом деле годы роста. Среднестатистический рабочий увеличил свою зарплату на 25%. Уровень безработицы не превышал 5%, а в некоторые периоды 3%. Расцветал потребительский кредит. В экономической теории, да и в общественном сознании господствовала концепция либерализма,  или  laissez faire (“пусть каждый идет своим путем”),  разработанная классиками буржуазной политэкономии еще в 18-19 столетиях. В ней  подчеркивается роль отдельного “экономического человека”, рационального индивида,  стремящегося к максимизации прибыли  и конкурирующего с другими на всевозможных рынках, и получающего вознаграждение, которое соответствует его труду.  Теория, базирующаяся на принципе индивидуализма,  утверждающая,  что реализация ничем не ограниченного частного интереса хозяйствующих субъектов ведет в итоге к общественному благу, постулировала полную свободу предпринимательства и   невмешательства государства в хозяйственную жизнь. Механизм рынка провозглашался наиболее эффективным регулятором экономических процессов, обеспечивающий оптимальное распределение ресурсов. Однако 20-е годы были переполнены исключениями из простых рыночных отношений. В промышленном производстве преобладали крупные корпорации, уже были приняты антимонопольные законы, созданы федеральные комиссии и комитеты по регулированию отдельных отраслей, создана Федеральная резервная система, словом, государство уже активно вмешивалось в экономическую жизнь. Эти и другие формы вмешательства уже серьезно меняли традиционную веру в индивидуализм и свободный рынок. Но все же, в большинстве случаев считалось, что вмешательство, если и необходимо, то время от времени, и принцип laissez faire оставался господствующим. Однако, очевидная цикличность экономического развития, повторяющиеся каждые 8-10 лет фазы процветания, спада, кризиса и оживления считались до сих пор нормальным явлением со способностью к самоисправлению. Такое "благодушное" отношение к циклической  динамике привело к катастрофе в 1929 г.

Крах 1929 года и Великая депрессия

Не вдаваясь в подробности и не обсуждая различные оценки той ситуации в деталях,  попытаемся воспроизвести картину того, что же произошло в действительности. С одной стороны было достаточно очевидно, что к началу 1928 года экономика приблизилась к нормальному циклическому падению деловой конъюнктуры, и не было причин предполагать, что кризис будет острее или продолжительнее, чем обычно, когда ситуация с ценами, зарплатой, процентной ставкой, инвестициями и объемом  производства выравнивается уже через несколько месяцев. Беда была в том, что до 1928 году почти никто уже не следил за экономическими показателями, а уже с 1926 года начал сокращаться объем жилищного строительства, падать объемы продаж автомобилей, главного товара длительного пользования, сокращались производственные капиталовложения. Все взоры были прикованы к фондовому рынку, на котором, вопреки общему  экономическому спаду, со второй половины 1928 года начался настоящий бум. Главное объяснение - это неразумные экономические мероприятия государства. Во-первых, Федеральная резервная система, отвечающая за контроль над ростом денег и кредита,  предприняла в 1927 году меры по увеличению денежной и кредитной эмиссии именно тогда, когда экономические показатели обещали спад. Это была первая попытка противостоять экономическому циклу за  все 30 лет существования ФРС. Поначалу казалось,  что с помощью кредитной эмиссии (объем кредитования увеличился  в несколько раз) удастся избежать спада.  И, несмотря на короткое оживление начала 1929 года, основная часть всех кредитов досталась рынку ценных бумаг: ушли на биржевые спекуляции. Это был период всеохватывающего безумия - из 120 миллионов американцев ни  много, ни мало 30 так или иначе были вовлечены в биржевую игру, полтора миллиона имели счета в брокерских фирмах. Цены акций быстро росли, причем вне зависимости от роста прибылей. Самые непрочные компании – “держательские” корпорации, представляющие собой не что иное, как пирамидальную иерархию участия в капитале других компаний, привлекали к себе капиталы. Наблюдался огромный рост задолженности - брались кредиты под игру на бирже. Возможно, и экономисты, и предприниматели были сбиты столку мини-бумом в  потребительских расходах, стимулированным политикой расширения кредитов ФРС. Обычно в прошлом фондовая биржа  служила индикатором состояния экономики: спад в промышленности сопровождался падением общего индекса курсов акций. В 1929  году биржевой рынок находился в состоянии  бума - соответственно создавалась иллюзия экономического процветания.  Вообще на бирже нередко играют на повышение тогда, когда экономика в целом находится в состоянии циклического спада,  но до 1929 года такого опыта не было, и обстановка лихорадочной игры  на повышение “обольстила” и бизнес, и экономистов, и правительство как обыкновенных биржевых игроков.

Крах фондовой биржи в “черный вторник” 29 октября 1929 года показал то, что должно было произойти несколькими месяцами ранее – спад. Даже “обычный” спад обещал быть резким, но спад, усугубленный биржевым крахом и нестабильностью банковской системы,  утратой общественного доверия к банкам, к фондовым  инструментам, действительно привел к катастрофе.

Среди первых мер, предпринятых президентом Гербертом  Гувером, было усиление государственного вмешательства. Точно также, как он одобрил политику ФРС, расширившую кредит в начале 1929 года, Гувер и теперь был намерен победить депрессию мерами государственного регулирования. Так, были снижены налоги,  увеличены государственные расходы и создал самый большой дефицит бюджета мирного времени за всю предшествующую историю США. Также он провел через Конгресс программы помощи фермерам, программу чрезвычайных общественных и строительных работ, программу займов, словом, все, чтобы стимулировать инвестиции в промышленность. Эти меры, по иронии судьбы, и явились основой для “нового курса” Рузвельта, и именно  ему обеспечившими место в истории.

При высоком уровне безработицы (25% работоспособного населения в 1933 году) и низком объеме производства становилось  ясно, что причиной продолжающейся депрессии является недостаточная покупательная способность, или спрос, и если государство будет стимулировать спрос, создавать его, то это приведет к увеличению инвестиций.

В 1933  году газета “New York Times” опубликовала письмо Джона М. Кейнса, в котором он изложил суть своей теории:  “Я придаю чрезвычайное значение росту национальной покупательной способности на основе государственных расходов, финансируемых займами”.

Кейнс провозгласил  то,  что  многие экономисты-практики уже начинали понимать, и что было совершенно неприемлемо для классической экономической традиции, которую он собирался разрушить,  а именно, что капиталистическая экономика скорее обладает не естественным стремлением к росту и равновесию, а склонностью к циклам, периодическому дисбалансу  и хроническим приступам стагнации. В то время взгляды Кейнса казались возмутительно радикальными. Его “Общая теория  занятости, процента и денег” ставила цель проложить путь к высокой занятости, а общий уровень занятости зависит от совокупного спроса на товары,  включая закупку потребительских товаров,  производственные капиталовложения, а также государственные расходы.  Ситуация же была такова, что правительство старалось придерживаться ортодоксальной точки зрения, предполагающей малые государственные расходы и бездефицитного бюджета. Анализ Кейнса неумолимо приводил к выводу, что достичь полной занятости и полного использования производственных фондов, оборудования, возможно только через искусственно стимулируемый  высокий уровень совокупного спроса.  Курс был ясен: нужно стимулировать инвестиции предприятий, должны быть увеличены государственные расходы. С другой  стороны,  так как население имеет склонность сберегать свои возрастающие доходы,  то это ограничивает денежную массу в обращении, и, следовательно, спрос. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока доходов-расходов,  подрывая тем самым действие закона Сэя. Сбережения вызывают недостаточность потребления, в результате - непроданные товары,  сокращение производства, безработица и снижение инвестиций.

Следует сказать, что теория Кейнса не сразу была воспринята американским правительством, как и  его взгляды не сразу получили признание в США. В конце 1936 года экономика начала медленно оживать, и все надеялись, что худшее уже позади. Однако оживление было кратковременным. Рузвельт, еще веривший в сбалансированный бюджет, сократил государственные расходы,  как только экономика пошла вверх, и вслед за этим снижением государственных расходов последовал новый спад, еще раз потрясший экономику. Наверное,  самым важным результатом спада 1937-39 годов и стала популярность Кейнса. Более того, Кейнс прямо предсказывал  в  1937 году,  что  действия Рузвельта по сокращению расходов вызовут спад. И в самом деле, нечасто создатель экономической теории получает подтверждение своих идей так быстро. В итоге тот взгляд, что дефициты во времена  спадов  хороши,  поскольку они стимулируют производство и  занятость - приобрел статус государственной доктрины.

Военный подъем

Несмотря на некоторое оживление после 1938 года именно развитие событий, сила вещей, а не Кейнс и не “новый курс” вытащили США из депрессии. С начала второй мировой войны США, еще не будучи втянуты в войну, снабжали союзников всем необходимым. Война в Европе представляла собой гигантский рынок сбыта для военной продукции. Национальные расходы  на оборону выросли с 1 млрд. $ в 1939 до 81 $ в 1945 гг., составляя в этом году 82% расходной части бюджета и почти 40% выпуска промышленного производства. Большая часть расходов финансировалась за счет дефицита бюджета, величина которого составила в 1939 году составил 4 млрд. долл., все возрастая, достигнув в 1945 году 54 млрд. долл. При этом совокупный государственный долг США вырос с 45 млрд. в 1939 году до 259 млрд. в 1945 гг. Безработица упала с 19% от работоспособного населения в 1938 до 1,9% в 1945, чему, конечно, поспособствовал призыв в армию. Поскольку дефициты оправдывались благими патриотическими целями, то на них никто не жаловался во время войны.

Еще более сильным, чем военный , оказался бум послевоенного процветания. Более 250 млрд. долларов сбережений, накопленных до и за время войны (нехватка товаров в военное время) обеспечили огромный уровень личных расходов и инвестиций, поддерживающий экономику до середины 50-х.

Однако после войны встал вопрос о продолжении кейнсианской политики. В Сенате в 1945 году не прошел законопроект о “полной занятости”, за который выступали все кейнсианцы и сторонники введения плановых начал в экономику. Сейчас, с точки зрения, бизнесменов, законы о полной занятости, кейнсианская экономическая политика - рассматривались как элементы “нового курса”, которые хороши только для тяжелых времен и от которых сейчас следовало избавляться. В результате был принят закон “О занятости” в 1946 году (термин “полная занятость” был опущен), который только призывал федеральное правительство стремиться к полной занятости. В первое послевоенное десятилетие дела в экономике шли действительно слишком хорошо, чтобы методы антициклического регулирования нашли себе применение.

Экономика США в послевоенный период

Годы правления Трумена и Эйзенхауэра отмечены некоторым снижением государственных расходов,  в том числе и на оборону, вызванным переходом на мирные рельсы. Тяжелые воспоминания 30-х уже изгладились в общественном сознании под влиянием цветущей экономики,  но не в сознании экономистов.

В последние три года администрации Эйзенхауэра появились  безошибочные признаки нового спада 1957-58 гг., за которым последовал спад 1960 г. Эйзенхауэр,  стремясь покинуть свой пост с  бездефицитным бюджетом, после нескольких лет “позорных” дефицитов, начал проводить политику, которая и привела к спаду. Обдумывая свою экономическую программу, Джон Ф.Кеннеди делал акцент на том, как “заставить экономику работать”,  постоянно возвращаясь к успехам плановой экономики СССР,  который превосходил США по количеству ракет, лидировал в космосе и по темпам экономического роста, что имело значительный идеологический эффект.

Если Кеннеди и не был убежденным кейнсианцем в момент  избрания его президентом, то в годы новой администрации кейнсианские идеи расцвели пышным цветом. Сначала он создал  президентский совет экономических консультантов, возглавляемый  Полем Самуэльсоном, дававшим рекомендации по правительственному  курсу. Кейнсианцы составляли уже не только абсолютное большинство в совете, но и проникли на ключевые посты в Министерстве финансов, в Бюджетном бюро.

Следует отметить, что кейнсианская экономическая политика выступала в различных вариациях. Правительственные усилия по стимулированию совокупного спроса могли идти по одному из двух основных направлений финансовой политики, либо сочетать их в том или ином соотношении. Во-первых,  можно было идти по пути завышения правительственных расходов,  как это происходило в 30х и финансирования военного времени 40-х гг. Во-вторых, можно было, сокращая налоги, увеличить свободные доходы потребителей и  объемы  частных  инвестиций, тем самым стимулируя совокупный спрос.  Именно по такому пути пошли после войны:  были снижены налоги на сверхприбыль и индивидуальные подоходные налоги, что оказало благотворное влияние на экономику.

Стратегия “государственных затрат”, популярная среди стороннников “нового курса” Рузвельта,  сторонником которой был также Джон Кеннет Гэлбрейт, позволяла направлять ресурсы на необходимые социальные программы, такие, как профессиональное обучение, медицинское страхование, других социальных услуг.  Сторонники снижения налогов, объединявшую значительную часть лидеров бизнеса, считали, что государство вряд ли сможет распорядиться собранными  средствами  лучше, чем если  бы право принятия решений по расходам осталось бы за индивидуумами, тем более что  политика  расходов  требовала  времени  и средств для  создания громоздких агентств и государственных служб по распределению фондов.

Каждая из двух стратегий предполагала наиеренное создание дефицита госбюджета ради будущей пользы. Вначале Кеннеди занимал нерешительную позицию в вопросе,  допускать дефицит или нет,  но в конце концов его кейнсианские "наставники",  особенно Уолтер Хеллер, настояли на  своем. Но теперь предстояло разрушить миф о том,  что бюджетные дефициты создают инфляцию,  а бюджет с положительным  сальдо будто бы  предотвращают её. Итак, Кеннеди выступил с оправданием дефицитов, тщательно проработанных и имеющих четкие цели,  и  в  январе 1963 решился пойти по пути снижения налогов.  Логику своего подхода он объяснил так:  дефициты в недавнем прошлом проистекали не от избыточных расходов  и  не от недостатка налоговых поступлений,  а от неадекватного экономического роста. Погоня за сбалансированным бюджетом посредством высоких налогов - политика,  проводимая его предшественником, тормозила рост,  что и привело к дефицитам. Снижение налогов стимулирует рост,  что приведет к увеличению совокупных доходов, а следовательно и налоговых  поступлений  даже  при  более низких ставках.

К сожалению, администрация Кеннеди находилась у власти слишком недолго,  чтобы  по достоинству оценить результаты её политики. Через три месяца после убийства президента Конгресс принял законопроект о  сокращении налогов в общей сумме на 13,6 млрд долларов,  и после подписания его Линдоном Джонсоном он вступил в силу.  В течение года результаты превзошли ожидания. Безработица, которая в годы Кеннеди не опускалась ниже 5.2%,  стала ниже 4%  в 1966 г.  Прирост ВНП на  душу населения почти удвоился по сравнению с уровнем 1963 и составил в 1965 г. 4.5%.

Но успехи политики, предложенной Кеннеди, имели далеко идущие последствия. Во-первых, он поднял экономические дискуссии до президентского уровня, и при нем экономисты стали играть активную роль в выработке политики. И когда в 1964 г. Джонсон одержал сокрушительную победу над Голдуотером,  в кампании,  в которой идеология государственного вмешательства и сильного государства Джонсона противостояла философии свободного рынка Барри Голдуотера.

Вообще говоря,  “новая экономика” в рамках программы Джонсона “великое общество” было нечто большим, чем просто практическое применение кейнсианской теории. Профессиональная переподготовка, более высокие субсидии  на  образование, развитие  городов, увеличенные программы на социальное обеспечение - все это стало памятными усилиями программы “великого общества”. Между 1964 и 1967 гг. федеральный бюджет вырос почти на 40% - с 65.2млрд до 90.9 млрд долларов. В то время,  казалось, дефицит оказывал благотворное влияние на экономику,  подняв ВНП на 25% и удерживая безработицу ниже 4%.

Но этой идиллии предстояло в скором времени прекратиться. Вступление экономики США в войну отмечалось наличием незагруженных производственных мощностей и не в полной мере занятой рабочей силой, не отвлекая ресурсы из гражданского сектора.  Однако участие США в войне во Вьетнаме началось на пике длительного экономического подъема. Нация была полностью обеспечена работой, производя гражданскую продукцию. Возросшие военные расходы - без параллельного снижения других расходов, без повышения налогов с целью снижения спроса частного сектора на невоенные товары, без ужесточения денежной политики для сокращения спроса,  могли иметь следствием  только повышение цен, поскольку поставщики "пушек" конкурировали с производителями "масла" за имевшиеся ограниченные  ресурсы.  В  результате война во  Вьетнаме навлекла бедствие на американскую экономику. Экономические советники Джонсона не могли не  знать,  что  в  условиях экономики с полной занятостью вероятной платой за большее количество "пушек"  должно стать меньшее количество "масла".  Было понятно, что избыточные доллары, не встретив на рынке адекватное предложение гражданской продукции, вызовут повышение цен или инфляцию спроса.

Вальтер Хеллер, председатель Совета экономических консультантов при Джонсоне, позднее утверждал, что он и другие “не были осведомлены” о масштабах военного строительства, которое военные советники Джонсона рассматривали как основное условие победы. Такое объяснение было попыткой оправдать себя и экономистов,  вовремя не оказавших влияние на президента, хотя  в  действительности молчание экономистов объясняется либо нежеланием отступать от “идеи” больших расходов,  в том числе и военных, либо просто неопытностью.

Когда в 1968 Джонсон фактически признал себя побежденным, отказавшись баллотироваться на очередных выборах, экономические показатели выглядели еще весьма благоприятно. Но, с другой стороны давало о себе знать новое устрашающее явление - рост цен с темпами 4.2% в год. Это был наиболее значительный скачек цен с 1950 г. Однако при росте ВНП на 4.4% 1968 г, и при безработице в 3.6% это не вызывало удивления и вкладывалось в рамки  господствующей  теории.  Что предлагалось в первую очередь в соответствии с ней? Конечно же, некоторое ужесточение финансовой политики,  т.е.  меньшие  социальные расходы и большие налоги,  с тем, чтобы ценой некоторого замедления роста и снижения занятости добиться победы над инфляцией.  С теоретической точки  зрения  это было не более чем упражнением в "тонкой настройке". Увы,  им предстояло обнаружить, что при попытке ограничить спрос цены почему-то проявили упорное нежелание не то что при остановить свой рост, но даже снизить темпы его. Им предстояло убедиться в том, что цены не проявляют гибкости в сторону понижения.

Экономика 70-х годов и закат кейсианской экономической политики

Новая администрация Никсона после прихода к власти в 1969 году была встречена спадом. Прирост реального ВНП впервые за одиннадцать лет оказался отрицательным, и впервые безработица составила 6%. Но что намного хуже, не произошло снижения инфляции,  и  это  было неслыханным ранее поворотом событий,  поскольку прежде всегда одним из “положительных” моментов экономических спадов становилось снижение цен. А цены выросли на 5% в 1969 и на 6% в 1970. Возникла стагфляция, как окрестил эту ситуацию Самуэльсон - высокие темпы инфляции при высоком уровне безработицы и нулевым ростом экономики.

Кризис 1970-71 гг. резко ударил по авторитеу кейнсиантсва как основы экономической политики, не говоря уж о том, что фондовые биржи так не лихорадило со времени 1929 года.

Кейнсианская “ортодоксия”  была  атакована  с  двух  флангов. “Справа” вновь укрепились сторонники неоконсерватизма и свободной экономики. Их обвинение  звучало  в  том, что  “новая экономика” не только не сработала, но и стала причиной нынешних проблем. С “левого фланга” выступали  радикалы  от марксизма,  пацифисты и вообще недовольные существующей системой  распределения  доходов  в  обществе, окрестили кейнсианство как попытку сглаживать коренные пороки капитализма. В итоге критика как правых, так и левых, заключалась в тезисе, что  капиталистическая  экономика с высоким уровнем государственного вмешательства привела к такому положению.

Администрация Никсона провозгласила “новую экономическую политику” включавшую почти чрезвычайные меры по замораживанию зарплаты, цен и  процента на 90 дней с 15 августа 1971 г.,  а затем в течение всего 1972 г. жесткое их регулирование в  лице  трех  созданных  ведомств - Совета по стоимости жизни,  Комиссии по ценам и Комитета по выплатам. Раздавались голоса за и против такой чрезвычайщины, однако другого действенного орудия против инфляции,  чем контроля над зарплатой и ценами,  предложено не было. Так или иначе, к середине 1972 г. инфляционное давление несколько ослабло. НЭП, но крайней мере в краткосрочном аспекте, привела к некоторому снижению цен. Но лишь в краткосрочном. А далее сработал эффект “отложенного ценового давления”,  вызвавший новую инфляционную  волну.

Но это  было еще не все,  и вереница экономических бед продолжала посещать Америку в 70-е.  Во-первых, возникла проблема, связанная с закупкой СССР 19 миллионов тонн зерна, фактически весь запас США,  в результате чего сократились поставки зерна на внутренний рынок, что привело к росту цен на хлеб и на бакалейные товары.

Во-вторых, повышение цен на нефть ОПЕК привело к  повышению цен в США, которые почти наполовину зависели от импорта нефти, на все энергоносители на 50%, а следовательно, к витку цен на издержки во всех производящих отраслях, не говоря уж о более глубоких структурных  последствий для экономики США.  Цены на нефть выросли с 2.59 $ за баррель в 1973 до 12 $ в 1976 и в 1980  превысили 35 долларов за баррель.

В-третьих,  США  стали испытывать нехватку металлов и других полезных ископаемых, что усугубило ресурсный шок.

Все это вместе взятое наряду с непрекращающейся стагфляцией привело экономику к очередному спаду 1974 г.  Никсон  вынужден  был уйти в отставку из-за Уотергейта еще в 1973.  Исполнительная власть США фактически лишилась руководства, и её задачами занимался Конгресс. Уровень инфляции составил в 1974 году 11%, безработица - 5.6%, a в 1975 году - соответственно 9.1 и 8.5%.

В последующие годы политика Форда, а затем Картера отличалась непоследовательностью и вялостью.  Цены  продолжали  ползти вверх, ежегодный прирост индекса потребительских цен составлял 6.5% в 1977, 7.5% в1978 и 11% в 1979 гг. После второго нефтяного эмбарго 1977 г. была выработана  энергетическая  программа, не давшей результатов. Вообще последние годы семидесятых отличались скорее отсутствием какой-либо экономической политики. К 1980 году экономика США пришла с вялыми инвестициями и хронической стагфляцией, грозящей  перейти  в новый спад. Этого пока  не происходило потому,  что потребительские расходы оставались высокими именно из-за инфляции, так как  выгодно было тратить и невыгодно сберегать.

1978 год ознаменовался принятием закона Хэмфри-Хокинса о полной занятости и сбалансированном росте, признававший необходимость большего централизованного планирования, контроля над ценами и т.д. для борьбы  с инфляцией,  придав борьбе с безработицей приоритетное, даже перед инфляцией,  значение.  Однако менее чем через год цели стабилизации цен и занятости были отложены до 1988 г.,  а на деле совершенно забыты, и таким образом этот закон стал последней схваткой кейнсианцев в уже проигранной борьбе.

Итак, эра кейнсианства закончилась в доктрине, попытки достичь полной занятости  и  экономического  роста с помощью дефицитов - в экономической политике.

Избранием Рейгана ознаменовался  поворот  в экономическом мышлении на 360 градусов. Рейган выступил с бескомпромиссной защитой экономических  принципов свободного рынка,  конкуренции и открытой экономики,  сбалансированного бюджета и снижения налогов для поощрения предпринимательской  активности. Рейганомика  означала для США политику подавления инфляции, стимулирования инвестиций, повышение международной конкурентоспособности экономики,  а экономический рост, благосостояние граждан и занятость отошли на второй план. Стимулирование сбережений и инвестиций, а не потребительского спроса ставилось во главу угла.  Это вызывает необходимость свертывания социальных расходов и государственной помощи малоимущим, иными словами снижение социальных гарантий выдается как неизбежная цена  повышения эффективности экономической системы.

Американский капитализм в 80-е годы

На рубеже 70-80-х годов экономика и политика Соединенных Штатов, как и других ведущих капиталистических государств, формировались под влиянием ряда факторов, определяющих  ход мирового развития в послевоенный период. К ним относятся, прежде всего, противоборство двух общественных систем, укрепление мирового социализма и усиление его воздействия на революционный процесс во всем мире; изменение в соотношении сил между основными  центрами империалистического соперничества; сдвиги в  условиях воспроизводства общественного капитала. Непосредственное влияние на развитие американского капитализма в 80-х годах  оказывают также такие факторы, как  кризис капиталистического хозяйственного механизма, научно-техническая революция и структурная перестройка экономики, усиление  межимпериалистического сотрудничества, массированное наращивание вооружений.

Кризис капиталистического хозяйственного механизма, четко обозначившийся еще в 70-х годах - одна из главных нерешенных проблем развития  американского  капитализма на современном этапе. Он порожден несоответствием сложившейся системы государственно-монополистического регулирования новым условиям, связанным с развитием  научно-технической революции, консолидацией транснациональных корпораций, ростом интернационализации хозяйственной жизни, глубокими изменениями в структуре капиталистического воспроизводства. Кризис капиталистического хозяйственного механизма в США проявляется, в частности, в углублении циклических экономических сбоев, их переплетении с долговременными структурными потрясениями, небывалом с 30-х годов росте безработицы. Он выражается также в общем замедлении темпов экономического  развития, хронической инфляции, расстройстве государственных финансов, резком усилении неустойчивости валютно-финансовой сферы, неуравновешенности внешнеторгового и платежного балансов. В 70-х и начале 80-х годов в США заметно снизились основные экономические показатели, характеризующие эффективность капиталистического хозяйствования - динамика  производительности труда, фондоотдача, норма прибыли, выявились  серьезные  последствия относительного отставания от двух других центров силы современного капитализма - Западной Европы и Японии.

На рубеже 70-80-х годов американский правящий класс предпринял  радикальную попытку остановить неблагоприятное развитие событий. Пришедшая к власти в 1980 году ультраконсервативная республиканская администрация Р. Рэйгана провозгласила курс на сокращение государственного вмешательства в экономику, укрепление  рыночного  начала в хозяйственном механизме страны, поощрение частнокапиталистической инициативы. В принятой конгрессом США в 1981 году экономической программе президента Р. Рейгана под претенциозным названием “Новое начало для Америки: программа экономического возрождения” предусматривалось общее снижение  ставок подоходного налога на 23%, выгодное в первую  очередь  состоятельным  слоям, и предоставление крупных налоговых льгот корпорациям, замораживание роста федеральных расходов, в первую очередь за счет урезания социальных программ, сведение к минимуму государственного регламентирования хозяйственной деятельности, проведение ограничительной кредитно-денежной политики. Одновременно было начато массированное наращивание вооружений, цель которого – сломать существующий военный паритет и добиться военного превосходства над СССР.

Другой  фактор, оказывающий  сильное  воздействие  на развитие  экономики США в 80-х годах - научно-техническая революция и структурная  перестройка  хозяйства. Ускорение использования научно-технических достижений и массовое распространение технических новшеств позволяет охарактеризовать десятилетие 80-х годов в США как начало новой фазы научно-технического прогресса.

Третий важнейший фактор, влияющий на развитие американского капитализма в 80-х годах - обостряющееся межимпериалистическое соперничество. Оно охватывает мировую торговлю, экспорт капитала, систему энергосырьевого снабжения, международную валютно-финансовую сферу.

Позиции США в валютно-финансовой сфере, пошатнувшиеся в минувшем десятилетии, в 80-х годах несколько  упрочились. К 1983 г. десять крупнейших  американских  банков снова вернули себе первое место в мире по размерам активов, которое они уступили  в 70-х годах  западноевропейским  и японским  банкам. Около 80% всех  международных  кредитных операций совершается ныне банками США.

И все же  укрепление  позиций США в мировой торговле, международном  движении  капитала, валютно-финансовой  сфере, наметившееся в начале 80-х годов, нельзя считать прочным. Уже к середине текущего столетия во всех этих областях снова обозначились неблагоприятные для США тенденции - сокращение доли в мировом капиталистическом экспорте некоторых видов наукоемкой продукции, массированный  импорт  иностранного  капитала, резкие колебания курса доллара и др.

Курсом перевооружения американские правящие круги следуют неизменно со времени окончания второй  мировой войны. Но  в 80-х  годах XX в. милитаризм  больше, чем  когда-либо, стал идеологией и практикой интервенционистской внешней политики американского  империализма. Неудивительно, что за пятилетие 1981-1985 гг. на перевооружение в США было израсходовано свыше 1 трлн.долл., а с учетом ассигнований на 86-87 гг. -почти столько же, сколько за всю вторую мировую войну.

Общий объем  военных расходов США за последние 40 лет сопоставим с совокупным воспроизводимым национальным богатством США, составляющим, по  данным  на 1980 г., 7,8 трлн.долл.

Экономическое развитие США, как и других государств - членов  НАТО, учавствующих  в  гонке  вооружений, убедительно свидетельствует  о пагубном  влиянии наращивания военного потенциала на экономику. Иначе и быть не может, так как использование экономических ресурсов для военных приготовлений есть растрата части общественного продукта, ежегодно повторяющееся безвозмездное  изъятие их из  воспроизводственного  процесса.

Столь же явны антисоциальные  последствия наращивания вооружений. Не говоря уже о сдерживающем влиянии военного производства на рост занятости, достаточно обратиться к бюджету Соединенных  Штатов в 80-х годах, чтобы стала ясной прямая зависимость между  ростом расходов на военные цели и сокращением доли ассигнований на социальные нужды.

Стратегия  монополитического капитала США состоит в том, чтобы взвалить основное бремя экономических трудностей и противоречий на широкие  массы  трудящихся прежде всего своей страны, а также на народы других капиталистических и развивающихся стран. В 80-е годы американский государственно-монополистический капитализм активно осуществляет эту реакционную экономическую стратегию и внутри страны, и за ее пределами.

США удалось с помощью высоких ставок ссудного процента обеспечить в 80-х годах в крупных масштабах приток капитала из-за границы. Использование внешних источников финансирования позволило США в течение  рядя лет приодолевать противоречия между интересами государства и частных заемщиков капитала на внутреннем кредитном  рынке. Оборотной стороной такой перекачки финансовых ресурсов из других буржуазных государств явилось быстрое  увеличение  внешней задолженности США. Еще в 1983 г. заграничные капиталовложения США составляли 834 млрд. долл., а иностранные в США - 711 млрд.долл., а в 1985 г.- соответственно 940 и 980 млрд.долл. Это  значит, что в середине 80-х годов  самый  крупный  кредитор  капиталистического мира превратился в чистого должника. Такого развития событий никто не мог предвидеть еще в начале 80-х годов.

И все  же  изменения финансового статуса США отражает возросшую  нестабильность  их кредитно-финансового положения. Будет ли и дальше  расти  внешняя  задолженность  США? Или под влиянием падения  курса  доллара  начнется  массовый отлив из страны спекулятивных “горячих денег”, пока еще не вполне ясно.

Острая борьба  развернулась в 80-х годах вокруг социальной политики государства. Монополистический капитал требует радикального сокращения  социальных программ, которые изображаются как одна из главных причин снижения прибыли, усиления инфляции, роста бюджетных  дефицитов. Буржуазное государство, отпуская щедрой  рукой из федерального бюджета средства на военные цели, беззастенчиво  урезывает ассигнования на социальные нужды - жилищное строительство, образование, медицинское обслуживание, пособия  по безработице, профессионально-техническое  обучение и  переподготовку рабочей силы, продовольственную помощь  беднякам, питание школьников, общественные работы.

Налоговое законодательство 1981 года в еще большей мере, чем прежде, переложило налоги с прибылей  корпораций на широкие слои населения. Наступление монополий и ужесточение социальной политики государства привели к заметному снижению жизненного уровня  трудовой Америки. Усиление поляризации американского  общества  ведет к росту  социальной  напряженности, трудовых и расовых  конфликтов. Правительство  пытается сдержать выражение массового протеста, все шире прибегая к политике репрессий.

Обострение  кризисных  явлений в экономике и политике американского империализма вызвало заметное усиление социальной и политической  поляризации в США. Сдвиг вправо отнюдь не привел к преодолению  старых  проблем и в то же время создал новые. Будучи не в силах сладить с обострением проблем нисходящей фазы развития капитализма, правящие круги империалистических стран прибегают к средствам и методам, заведомо неспособным спасти  общество, обреченное  самой историей. Можно не сомневаться, что обанкротившееся “общество всеобщего благоденствия” в США стоит перед новыми социальными потрясениями.

.